Напоследок мне нужно было пройти собеседование на кафедре психологии в Университете Нью-Мексико. Я подготовил новую презентацию, в которой упирал на разработку моей модели паралимбической дисфункции у психопатов, мучительно подбирая темп и интонацию речи. Начал я с проблем, которые представляют психопаты для общества, потом рассказал о последних данных науки и о тех следствиях, которые мое исследование может иметь для общества. Это была речь – «песочные часы»: она начиналась широко, потом сужалась и уже заканчивалась масштабной картиной влияния на общество.
Кафедра психологии проголосовала за то, чтобы дать мне место на факультете. Параллельно Винс прошел собеседование на кафедре электротехники. Насколько я помню, за него проголосовали единогласно.
Потом мы с Винсом собрались и обдумали, что нам предлагали. Мы проработали вместе почти десять лет и подружились. Институт мозга и Университет Нью-Мексико превзошли все наши ожидания. Условия, которые мы поставили, выполнены. Винс протянул руку, и я крепко ее пожал.
– Я обеими руками за, – сказал он мне.
– Я тоже, – ответил я.
Однако нам обоим не хотелось даже думать о следующем шаге – тягостной обязанности сказать нашим близким друзьям и коллегам в Коннектикуте о своем отъезде.
Моя встреча с Хэнком прошла трудно. Хэнк заменил мне отца, потому что мой родной отец умер, еще когда я учился в университете. Мы с Хэнком вместе преодолели горы. В буквальном смысле слова. Однажды мы поднялись на Маунт-Уитни, а на следующий год на Шасту и стали очень близки. Я знал, что мой уход будет для него тяжелым ударом. Но в конце концов оказалось, что он эмоционально сильнее меня.
Рассказывая Хэнку о предложении, которое я получил, я не выдержал.
Хэнк всегда оставался профессионалом в высшем смысле слова. Он сказал мне, что понимает мое решение. Фактически он даже настаивал, чтобы я его принял. Он велел мне не вешать нос и радоваться новому этапу моей жизни. И кто знает, добавил он, может быть, когда-нибудь я вернусь в Коннектикут.
Я принял решение. Теперь мне оставалось только надеяться, что когда-нибудь я смогу хотя бы отчасти повторить ту плодотворную научную атмосферу, какую Хэнк создал в Институте жизни.
Через три дня после моего возвращения в Коннектикут мне позвонил Доминик, завхоз тюрьмы в Нью-Мексико, и сказал, что площадка для мобильного томографа и подключение к электричеству готовы.
– Я велел заключенным построить площадку и проложить дорогу вдоль медицинского крыла. Электрик смог протянуть кабели. Так что все готово.
Доминик, наверное, пропустил мимо ушей, что мобильный томограф еще даже не разработан и не изготовлен. Однако он нисколько не смутился, когда я это объяснил; он только сказал, что хочет стоять первым в очереди на снимок, когда система заработает.
После этого я связался с «Сименс», «Дженерал электрик» и «Филипс». Я назначил представителям всех фирм встречу на одно и то же время, чтобы обсудить варианты мобильного томографа.
«Сименс» пообещал поместить в трейлер самый быстрый из производимых ими МР-сканеров. «Сименс» никогда еще не выпускал томографы для трейлеров. Мы договорились о том, что все будет испытано и проверено самым строжайшим образом. «Сименс» гарантировал, что система будет соответствовать всем моим требованиям – либо они не возьмут за нее денег. Это меня впечатлило. Фирма была очень уверена в своих инженерах. Этот выбор оказался одним из самых простых в моей жизни. Я выбрал «Сименс».
Они направили меня к трем компаниям, выпускающим трейлеры для мобильных томографов в США и Канаде. Я полетел в Чикаго, потом в Лос-Анджелес, чтобы поговорить с руководителями двух из них, которые были готовы разработать первую в мире мобильную систему для функциональной магнитно-резонансной томографии. Последнюю остановку я сделал в фирме «Медикал коучес инк.» в небольшом городке Онионта на севере штата Нью-Йорк.
Я приехал в «Медикал коучес» с парой сотрудников из Нью-Хейвена. Мы встретились с директором по производству Леном Маршем и вице-президентом по конструкторским и технологическим вопросам Диком Мэттисом за обедом в «Брукс-Хаусе». Весь обед Марш и Мэттис расписывали свой производственный процесс, который позволит им выполнить заданные технические условия. Они работали исключительно для «Сименс» по немецким стандартам. Фирма «Медикал коучес» оказалась лучшей.
Я передал им чертежи, и мы решили вместе подать заявку на патент трейлера с нашими изменениями. Мы разобрали его по винтикам и реконструировали с учетом специальных возможностей, которые позволят установить в него аппаратуру, необходимую для высокоскоростной функциональной нейровизуализации. Я внес в проект поправки на основе опыта создания двух комплексов для МРТ и все возможные мелочи, которых только мог пожелать исследователь.
Когда мы выбирали место для кнопки срочного отключения, я не мог не заметить, что она – большая и красная – напоминает тревожную кнопку в ванкуверской тюрьме.
Дик Мэттис хотел поместить ее в самой середине, чтобы она была у всех на виду.
Кнопка срочного отключения нужна на случай аварии, какой-то опасности для здоровья и жизни человека, находящегося в сканере, например, если металлический предмет попадет в магнитное поле томографа. Оно всегда включено, и эта кнопка сможет его отключить. К этой мере предосторожности можно прибегать только в самом крайнем случае. Если нажать кнопку, отключится сверхпроводящий магнит. Однако это может привести к повреждению магнита стоимостью 2 миллиона долларов. И даже если с магнитом ничего не случится, только одна замена жидкого гелия после его испарения стоит около 100 тысяч. Эта кнопка сама, как сильнейший магнит, притянула бы к себе кого-нибудь вроде Ричи-Шокера.
Я объяснил Мэттису, что мы будем сканировать преступников вроде Ричи и что, помещая кнопку на самом виду, мы прямо-таки напрашиваемся, чтобы кто-нибудь ее нажал. Поэтому мы решили спрятать ее в специальный ящичек, чтобы нажать ее мог только обученный сотрудник.
По окончании разработки инженеры «Медикал коучес» отправили чертежи на производство. Благодаря присылаемым по электронной почте фотографиям я имел возможность следить за тем, как появляется на свет первая мобильная система для функциональной томографии.
Глава 8
Подростки-психопаты
ФАКТ: содержание несовершеннолетних в тюрьме строгого режима может обходиться в 514 тысяч долларов{77} на человека в год{78}.
Любой родитель скажет, что подростковый возраст – самый трудный. Наука подтвердила, что деструктивное и антисоциальное поведение в эти годы достигает пика{79}. Большинство мальчиков и значительное число девочек в период взросления совершают антиобщественные поступки. К счастью, делинквентное поведение, как правило, ограничивается сравнительно мелкими проступками, например вандализмом, выпивкой, употреблением легких наркотиков, драками, неаккуратным вождением и прочими хулиганскими выходками. Однако часть подростков идет по пути антисоциального образа действий, который в итоге приобретает более серьезный, более необузданный характер.
Мы оставили Брайана и Эрика, когда им обоим было по 13 лет и их только что приговорили к сроку в исправительной колонии для несовершеннолетних за многократные преступления (см. главу 6). Брайана судили за кражи со взломом, Эрика – за хранение и приготовление к сбыту наркотиков, а также за неоднократные взломы домов. Брайана отправили в Иллинойс; Эрик отсиживал срок неподалеку, в Висконсине.
После короткого заключения в возрасте 13 лет Брайана на несколько месяцев поместили в детский приют для мальчиков, прежде чем снова передать родителям. По возвращении домой он пытался принудить к анальному сексу одного из младших братьев. Родители Брайана пришли в ужас и решили, что он научился этому у других мальчиков в приюте. Однако они не стали обращаться за помощью к психологу или психиатру. Его извращенное сексуальное поведение усугубилось в следующем году, когда Брайан подговорил десятилетнюю девочку на железнодорожном вокзале улизнуть от родителей и заняться с ним сексом. Когда Брайан с девочкой вернулись, она рассказала обо всем родителям. Родители девочки отвели Брайана домой и поговорили о случившемся с его родителями, но потом обе пары решили помалкивать.
Брайан продолжал заниматься сексом с кем попало, меняя партнерш. Однажды к нему в дом пришла девочка-подросток с младенцем и заявила, что он от Брайана. Бабушки и дедушки с обеих сторон решили, что ребенка нужно отдать на усыновление. В этот период у Брайана также была связь с замужней женщиной гораздо старше его. Брайана арестовали за кражу часов, которые он хотел подарить ей.
